«Русь поднялась перед ним, такая же корявая и нескладная, с звериным обличием, с тоскующими добрыми глазами, изъедающая и растлевающая себя, дремучая седая Русь, дикая в своей тьме, но такая близкая и родная его сердцу»
Вячеслав Шишков «Ватага»
 

Роман ВЯЧЕСЛАВА ШИШКОВА «ВАТАГА» был написан в 1923 году и впервые опубликован как повесть в 1924 году в четвёртом номере альманаха «Наши дни» (Москва-Петроград: Государственное издательство, 1924). Позднее сам Шишков называл своё произведение романом.
«Ватага» рассказывает о событиях Гражданской войны в Томской губернии, которая в 1919 году ещё включала в себя территории современного Алтайского края и Кемеровской области.
1919 год. Гражданская война перевалила Уральский хребет и окатила кровавым приливом сибирские просторы. В какой-то момент люди остаются без какого-либо руководства, кругом царит анархия – «мать порядка». Но безвластие не может продолжаться бесконечно. И вот на сцене появляется новое действующее лицо – коренной чалдон Степан Зыков, который начинает строить новое общество, как это водится на крови и отрицании всего сущего.

В «Ватаге» Шишков прослеживает развитие негативных сторон народной жизни, но уже в условиях революции. Произведение написано на документальном материале, на основе «эпизодов, имевших место в Кузнецком округе, Томской губернии, в 1919 году».
В письме к своему другу профессору П. С. Богословскому от 21 августа 1925 года, посвященном «Ватаге», автор сообщал:

«Ватага» писалась по горячим следам и была надолго «задвинута» после первой публикации. Подготавливая в 1926 году полное собрание сочинений в 12 томах, Вячеслав Шишков включил в него и «Ватагу», снабдив специальным предисловием. Изданное в 1927 году, произведение подверглась уничтожающей критике. Неудивительно что «Ватага» надолго пропала для читателей. Она не включалась и в собрания сочинений писателя, выходившие в 1940-1970-е годы, хотя голоса в её защиту в нашей печати не раз раздавались. Только в середине 1980-х этот роман, спустя почти 60 лет после первой книжной публикации, был переиздан в серии «Классическая библиотека «Современника»:

Из глубины России вышел выдающийся русский советский писатель Вячеслав Яковлевич Шишков. Родился он в городе Бежецке бывшей Тверской губернии (ныне Калининская область), а формировался как писатель и гражданин в Сибири, где прожил, по собственному признанию, около двадцати лучших лет своей жизни.
Да и, пожалуй, все наиболее значительное в творчестве Вячеслава Шишкова так или иначе связано с Сибирью. Тут и многочисленные сибирские рассказы и повести, сразу определившие его видное место в молодой тогда советской литературе – «Тайга», «Страшный кам», «Алые сугробы», «Пурга»... Тут и сочные, буйные по краскам, нашумевшие при своём появлении романы «Ватага» и «Угрюм-река» вплоть до обширнейшего повествования «Емельян Пугачев», которое немыслимо было бы без сибирского творческого опыта, без живых впечатлений от разнородных по социальному положению и разноплеменных, то забитых и безгласных, то протестующих и бунтующих, народных масс Сибири в самый канун Великой революции.

Окончив строительное училище, он в 1894-м приехал работать в Томский округ путей сообщения и связал себя с ним на двадцать один год как изыскатель наиболее удобных водных и сухопутных коммуникаций. Положив лучшее время жизни на службу Сибири, Шишков считал её своей второй родиной.
В общественной жизни Томска он принимал деятельное участие – состоял в президиуме Общества изучения Сибири, сотрудничал с Обществом попечения о народном образовании, участвовал в Литературно-артистическом кружке.
Его первая публикация оказалась весьма поздней: в тридцать пять лет в томской газете «Сибирская жизнь» он напечатал лирическую сказку «Кедр».
В ту пору Томск был интеллектуальным центром Сибири, и Шишков органично попал в круг здешних учёных и творческой интеллигенции. Почётное место среди его знакомых занимал Г. Н. Потанин, великий общественный деятель Сибири, пытавшийся формировать местную интеллигенцию и взывавший к пробуждению гражданского самосознания. Именно он наказал Шишкову «писать и писать».

Вяч. Шишков внимательно читал душу народную, пристально вглядывался в нее, чтобы «о б л а да т ь п р а в о м, – как он выразился, подчёркивая эти слова, – говорить через книги с миллионами народа на протяжении по крайней мере, десятилетий».
Эти десятилетия для писателя уже прошли, а книги его и сегодня продолжают полнокровно жить, и мы с каждым новым десятилетием убеждаемся, какая мощь таится в творениях Вячеслава Шишкова.
Первое опубликованное произведение Вячеслава Шишкова относится к 1908 году, но писать он начал раньше — в 1905 году. Потрясенный кровавыми событиями в Томске, он взялся за перо, чтоб выразить свое возмущение совершившимся преступлением правительства. Произведение, к сожалению, не сохранилось, но важно, что именно революция побудила Вячеслава Шишкова к общественно значимому действию.

Изучив фарватеры многих рек, от Иртыша до Лены, Шишков в 1913 г. стал начальником партии по исследованию Чуйского тракта. Он предложил оптимальный вариант пути без мостов и переправ, но из-за I Мировой войны работу прекратили, а Шишкова как выдающегося инженера в 1915 г. пригласили работать в Петрограде в управлении шоссейных дорог. По делам он побывал в Томске ещё однажды, в конце 1916-го.

Расставшись с Сибирью, он не желал расставаться с нею в своём творчестве («...я переполнен впечатлениями, которых хватит на всю жизнь...») и отобразил Сибирь и в рассказах, и в романе «Ватага», в котором живописал кровавую бойню Гражданской войны на юге Томской губернии.
Из двух крупных произведений Вячеслава Шишкова, посвященных Гражданской войне, роман «Ватага» (1923) и повесть «Пейпус-озеро» (1924), – решительно не был принят тогдашней критикой роман «Ватага», хотя некоторые писатели, как, например, К. Федин, высоко его ценили, а в 1945 году он говорил, что Вячеслав Шишков «написал «Ватагу» с той безудержной широтой кисти, которая соответствует безудержности событий, ею изображенных, это сибирский народ в лютой борьбе за своё счастье».
Русской страшной сказкой-былью назвал Вячеслав Шишков свой роман.
И это не случайно, а в духе шишковского реализма, и одновременно это ключ к пониманию произведения и определению его стилистического своеобразия.

В книге рассказывается о действиях «партизанской» ватаги, которую объективнее и правильнее было бы назвать кровавой бандой, возглавляемой крестьянином-старовером Степаном Зыковым. Банда воевала и с «белыми», и с «красными», и с мирными гражданами, она не признавала ничьей власти, кроме собственной. Её идеология, чем-то схожая с анархией, с махновщиной («защитники угнетённого селянства»), она поддерживалась определенной частью местного населения и уголовными элементами. 
Сюжет «Ватаги» в том, что к командиру красных партизан Зыкову из ближайшего городка прибывают делегаты большевиков, взявших там власть, с просьбой, что «необходим красный террор и красная паника, иначе нас всех перережут». Отряд Зыкова, ворвавшийся в город, изуверски расправляется, терроризирует всех не красных. Это кровавая, садистская бойня, где священнику, например, сначала отрубают руку, потом его распиливают. 

Описание кровавых злодейств и расправ зашкаливает: тут бьют безменом (так, что мозги летят во все стороны), сносят головы шашкой и топором (уродливый палач-горбун сделал бы «честь» любому слэшеру), заживо перепиливают пилой, бросают в костёр «полумертвых, истерзанных» колчаковских милицейских. Сцены сожжения в церкви, уродливый-мерзкий-крышесносный хэппенинг на площади поруганного городка охмелевшей от крови ватаги, припудренной, подрумяненной, переодевшейся в женскую одежду и церковные облачения... Местный доктор, видя и слыша, что ватага спешит разделаться с ним, успокаивает семью, наливает яд в вино и бормоча, что лошади уже поданы, и они сейчас уедут, выпьем на дорожку...
Есть у Вячеслава Шишкова несколько эпизодических героев, которые не поддаются всеобщему покорству, страху, кляузничеству и грабежу. Это чахоточный портняга-интеллигент, «сицилист», который и белым перечит, и красных в лицо проклинает. Это младшая сестренка купеческой барышни, Верочка, на которую никак не действует люциферский магнетизм Зыкова. И, наконец, какой-то безымянный юнец, пальнувшийся вдогонку «вытянувшейся чрез городишко тысяченогой гусенице»:

О судьбе 700 «убиенных и умученных»:

Язык Шишкова завораживает: то ли сказка, то ли песня, сарказм с черным юмором вдогонку:

Среди клеймивших «Ватагу» был бывший комиссар Чапаевской дивизии, писатель Дмитрий Фурманов, автор романа «Чапаев», который жёстко критиковал роман за «уродливое сближение Зыкова с пролетарскими бойцами», cплошной кроваво-блудный навет на сибирских партизан». Д.А. Фурманов заявил, что в «Ватаге» Гражданская война дана в «смердящем виде», а Шишков потрясает «смелостью утверждений. Опасность от "Ватаги" усугубляется тем, что написана повесть хорошо, читается с большим захватом!».
Полуоправдываясь, Шишков говорил, что «все описываемые события сдвинуты с исторического фокуса, характеристики и характеры действующих лиц сгущены, и внешней стороне романа придана эпическая, полусказочная форма... Зыковщина — это горючая накипь в народном движении... И как бы жестока и уродлива ни была трагедия ватаги Зыкова, она всё же полна народным страданием, отчаянием и гневом...».

Кузнецкий Алатау, где происходит действие романа, Шишков прекрасно знал, а в основу сюжета положил захват Кузнецка анархистским отрядом Рогова в декабре 1919-го. Писатель В.Я. Зазубрин, ранее осуждавший Шишкова, побывал в Кузнецке и понял, что Шишков оказался прав, — и не семьсот жителей было убито, а две тысячи, половина города:

Читателей ужасала сцена распилки человека, но один из бывших роговцев написал Зазубрину:

Кровавая бойня, устроенная бандой в уездном городке, не могла не иметь серьезных последствий и со стороны Красной Армии, вступившей в этот населённый пункт, освобожденный от «белых». Закономерен финал – розыск и расстрел в тайге вожака разбойников Зыкова и его сожительницы. Для сказочной символики, принятой автором в произведении, очень характерно то обстоятельство, что Зыков осужден и расстрелян вместе с отвратительным горбуном-палачом по прозвищу Наперсток.
Вызывает недоумение неверное утверждение современных авторов аннотации к повести – «о том, что Зыков вместе с «женой» был расстрелян красными на пороге собственного дома». Кого они вводят в заблуждение? Даже автор книги, с осторожностью относившийся к происходившим в России после Октябрьской революции 1917 года переменам, в своем повествовании до этого не додумался.
Жизнь и смерть Зыкова, сама зыковщина сближалась не с восстанием крестьян под водительством Емельяна Пугачева, не с партизанским движением под руководством большевиков, а с теми темными силами, какие столетиями клокотали в темной, двойственной душе русского крестьянина.
В предисловии к первому книжному изданию «Ватаги» в 1927 году Вячеслав Шишков справедливо утверждал, что партизанское движение – явление сложное, неоднородное, многогранное, что «зыковщина», что бы ни говорили о ней, – исторический факт, требующий объяснений, и что художественное исследование «психологии масс, лишенных идейного руководительства» – законное право писателя, желающего считаться с самою жизнью, а не с одними «головными», лестными для нашего самосознания стереотипами.

Бунт бессмысленный и беспощадный, смешались в кучу красные, колчаковцы, белополяки, чехо-собаки (так в романе названы «затерянные в Сибири» военнослужащие чехословацкого корпуса), раскольники-кержаки, гопота, купеческие красавицы-барышни и прочие. 
По словам автора, он хотел «поставить в центре романа психологию масс, лишённых идейного руководства», и «вскрыть душу руководителя ватаги...». Вместо анархистов у Шишкова появились староверы, громящие храмы и убивающие священников, — это понадобилось, дабы сказать, что изначально разлом произошёл не в обществе, а в человеческой душе, взыскующей истину и слепой к различению добра и зла.

Однако Зыков, не понимающий, что делает, выглядел у Шишкова романтическим разбойником, не убедительным в своей нарочитости: слишком короток был срок для появления вполне объективного произведения, слишком остро воспринимались недавние события, и литераторы ещё искали нужный угол зрения. Запечатлённый в «Ватаге» «русский бунт, бессмысленный и беспощадный» (по выражению Пушкина), требовал беспристрастного воплощения, а для этого существовала лишь одна возможность — историческая проекция, позволяющая всё увидеть в подлинном масштабе.
Жестокость этого мира Шишков чётко воплотил в финале романа. Все погибают, никого не простив. Зыков не хочет жить в мире, где не будет веры, умирающий комиссар требует убить свою сестру за её любовь к Зыкову, а та в гордыне кончает сама с собой.

«Ватага» написана восхитительным языком, а действие описано так, что словно фильм смотришь. Потрясающее произведение, с одной стороны, жестокое и отталкивающее, с другой – драматичное и щемящее душу какой-то болезненной красотой.
 

Автор статьи Виктория Левашева

Роман Вячеслава Шишкова «Ватага» в серии «Томская классика» (том IV) доступен во всех муниципальных библиотеках Томска.

При подготовке статьи использованы материалы сайтов: ru.wikipedia.org, labirint.ru, fantlab.ru, livelib.ru, ar.culture.ru.
Дата публикации: 24.12.2023.